Воссоздать этюд картины возврата Кота Васи - является целью данной Мастерской. Стежок за стежком было соткано понимание причинно-следственных связей возникновения разных психофизических состояний Василия. Оказывается, главным, и, пожалуй, наиболее важным условием появления аддиктивной (подчинённой, осуждённой, приговорённой к рабству) зависимости, в том числе и химической, является проживание будущего аддикта в так называемом доме теремке, знакомом многим по народной сказке “Теремок”. Его жители хотят, не могут, но психотически пытаются ужиться, совместить несовместимые внутрипсихические личностные структуры. Тук-Тук. Кто в тереме живёт? Мышка-норушка, лягушка-квакушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волк(ца) – зубами щёлк, да ещё медведь, который помог снести крышу этому душевнобольному дому, возведённому кем-то в поле. Интересно, что этот чудо-дом был снесён медведем не для того, чтобы каждый из его жителей смог найти свою нишу- крышу, а, для того, чтобы построить новую, более вместительную, но, опять же, общую лачугу. Можно предположить, что если слон, оказавшись около этого волшебного дома, захочет вместить свои бескрайние габариты, конечно же, не вместит их, то, следуя сценарию сказки, он залезет на крышу, как и его предшественник медведь. Затем раздавит эту хрупкую для него конструкцию, выстроит вместе с дружной семьёй лучше, больше прежней и станут они в нём “жить-поживать, да добра наживать”. Правда, если слон, как и медведь также будет нарциссически охвачен идеей быть в Теремке или хотя бы на его крыше, вряд ли на сей раз жители его спасутся. Даже в медвежьем варианте, они “еле-еле успели” выскочить из-под обломков дома в результате выходки компульсивного косолапого. Как правило, второго чуда на один мотив не происходит. Именно в этой части, дописанной народной сказки ожидается, пусть печальный, но конец. По крайней мере, логичный и здоровый. Нездоровье там, где совершаются одни и те же поступки, а ожидается другой результат.

И. Крылов своих персонажей: лебедя, щуку и рака в одноимённой басне называет товарищами, но с мучительными отношениями между ними и даже объясняет причину их разлада: “Согласья нет”. Один из кожи лезет, другой рвётся в облака, третий пятится. Во всяком случае они хотя бы тянут в разные стороны! Значит понимают несхожесть своей природы: небесное, речное и болотное. Они не пытаются объединиться, пойти в одном направлении и умышленно пожертвовать одним из них. Уже хорошо! Увы! Если им не придет идея быть тем или кем, что дала природа, то в такой псевдобезысходной ситуации может возникнуть чувство, подобное ”зубной боли в сердце”, которую снимают обезболиванием, но не убирают её причины. Такой стереотип избегания напряжения и боли – является основой формирования зависимого поведения и отнимает психофизическую свободу не только у тех, кто прибегает к анастезии, но и у тех, кто вольно или невольно поддерживает зависимое состояние новоявленного инвалида. Что приемлемо коту Васе, то не приемлемо для подчинённого обстоятельствам, потерявшего навыки к самообслуживанию и контролю над собой аддикту. Аддикт обычно говорит, что у него нет никаких внутренних проблем. Если исправить внешний мир, уверен он, то пропадёт всё, что он приобрёл за весь период его аддиктивного поведения:

• холодная враждебность;
• тревога, страхи, обиды;
• состояние униженности и стыда;
• чувство безопасности и опасности, резко сменяющие друг друга;
• аутистически-щизиодное состояние более типичное для кота Васи;
• чувство неполноценности и вины;
• резкоконтинентальные скачки в самооценке.

Этот удушающий аддиктивный круг, от беспомощности в травмирующей ситуации, от неспособности контролировать переполняющие эмоции, приводит к появлению более злокачественной формы защиты от непереносимого удушья. Толстая корка нарциссизма, намешанная на грандиозности, всемогуществе, самовозвеличивании, презрении, холодности, идеализации и подчинении, ещё более делает его недоступным для общения с внешним миром, за рамками Теремка. В ситуации же вынужденного общения цветочный налёт прикрывается поверхностной любезностью, дружелюбной уступчивостью, податливостью и, как правило, привлекательным шармом социопата, которому, как он считает, всё дозволено.

Парадокс, но этого психофизического инвалида в такой степени тяжести возможно сохранить только в условиях вышеописанного Теремка или в лебединой упряжке, когда битый битого везёт и битый битого погоняет. Объективно возникающее при этом теремковое напряжение, у зависимых и созависимых, подобно возбуждению младенца, который беспорядочно перебирает ручками и ножками, не совсем понимая своей потребности. Уход за котом Васей, беспомощность которого обусловлена природой, означает проявление любви и заботы к этому существу. Вынужденный рабский труд по уходу за инвалидом аддиктом будет означать проявление болезни созависимости, сформированной в том же Теремке или в крыловской упряжке.

Известно множество примеров, когда физический инвалид без рук может чувствовать себя гораздо более полноценным, обучившись письму ногой. Невероятно, но факт. Фантастически красивое выражение глаз у этих поистине свободных жизнелюбивых людей, которые достигают выживания в тяжелейших условиях, находясь в постоянном поиске путей, поддержания истинкта самосохранения и чувства собственного достоинства.

Роза Дмитриченко.